— А! — Торжествующе возопил Виктор, хватая со стола бутылку и разливая яблочную водку по опустевшим емкостям. — Каково!
— Подожди, подожди! — Остановил его Олег. — А он что уже в НКВД?
— Нет, — качнул головой Виктор. — Он все еще в ЦК. Но, наверняка, сейчас вопрос уже решается или решился. По времени, вроде бы, пора. А тут картинка эта. Ты представляешь, как это там аукнется?
— Не уверен, — Покачал головой Олег. — Впрочем, лиха беда начало. Ты знаешь, что он из Литвы и наполовину литовец по матери?
— Нет. — Удивленно поднял брови Виктор. — Зато я знаю, что он в 34-м и 35-м был в Австрии, Италии, тут вот, в Париже тоже был.
— Могли завербовать... — Как бы размышляя вслух, предположил Олег.
— Англичане.
— Зачем, англичане? — Удивился Олег. — Гестапо. На педерастии попутали.
— А англичане узнали и топят. — Включился в игру Федорчук, и в его глазах загорелись азартные огоньки.
— Точно! А Вальтер узнал ...
— Откуда?
— А мы что обязаны знать, от кого он получал информацию? — Удивился Олег. — Просто узнал.
— И его убили, — согласился Виктор.
— Гестапо. — Олег уже примерно представлял, на кого это можно повесить.
— Руками РОВС. — А вот предложение Виктора сулило красивое продолжение партии.
— Хороший ход, но тогда мне нужен персонаж, которого видели – могли видеть – в Гааге в день убийства.
— Персонаж... — На мгновение задумался Виктор. — Узнаваемый?
— Разумеется, — кивнул Олег. — Такой, чтобы по описанию в Москве смогли вычислить.
— Есть такой... даже двое.
— Ну вот и славно. Я эту информацию через нашего нового товарища в Москву-то и протолкну. Слушай, Витя, а ты со своим куратором не расплевался еще?
— Так об этом же и речь!
— Так, значит, по твоему каналу уйдет ... без имен, неконкретно ... и намек, что решение принималось из-за возможности утечки какой-то сверхважной информации.
— Заговор Ежова, — поддержал Федорчук и вдруг с завистью посмотрел на дымящуюся в руке Ицковича сигарету. — Дай что ли и мне дымом демократии затянуться! А то этот французский табак уже поперёк горла встал.
— Держи! Кого к Ежову пристегнем?
— Не знаю пока. — Покачал головой Федорчук. — Тут надо подумать. Может быть, у Степы кто-то на примете есть...
— Ну это в принципе не к спеху ... Слушай, — вдруг оживился Олег, вспомнив кое-что из прошлой жизни. — У тебя же абсолютный слух!
— А это тут причем? — Недоуменно взглянул на него Виктор.
— Ты песни Паулса помнишь? Листья желтые, вернисаж, ну что там еще?
— Олежек, а ты в себе? — Поинтересовался Федорчук, прищуриваясь.
— Вполне. — Усмехнулся Олег. — Ну так как? Помнишь?
— Помню. — Пожал плечами Виктор. — А тебе зачем?
— Подожди! — Остановил его Ицкович. — И ноты записать сможешь?
— С нотами, боюсь ... Но, если тебе надо, найдем кого-то, кто умеет: я напою, а он запишет.
— Это хорошо. — Улыбнулся Олег. — А что делать со словами?
— Подожди, тебе что песни нужны? Репертуар?
— В точку. — Кивнул Ицкович. — У меня есть классная певица, Витя. Мирей Матье, Эдит Пиаф ... и наш человек, между прочим.
— Так. — Усмехнулся Федорчук. — Говорили же мне опытные люди, где Ицкович, там и бабы. Наш человек оттуда – женщина?
— Да.
– Ё маё!
— Это моя реплика! — Запротестовал, разулыбавшийся, Олег.
— Неправильные мы попаднцы... Все правильные попаданцы – хитрые лисы, заранее выучивают наизусть слова всех песен, а мы какие-то ненормальные: мелодию насвистеть еще туда-сюда, а слова даже из припева – через пень колоду, хорошо если общий смысл текста не переврем. Впрочем, тексты-то – как я понял – нам нужны на французском, а про любовь все примерно одинаковы: он-она-несложилось-расстались-луна-березы-две звезды-море роз... Ладно, — хмыкнул Виктор. — Придумаем что-нибудь. Ты лучше послушай мою идею!
* * *
— Правда, возникает проблема морального порядка, — Виктор покосился на пустой стаканчик, но решил не наливать. Разговор принял серьезный оборот, а это обязывало.
— Не вижу никаких этических проблем! — Не согласился с ним Олег. — Во-первых, сам бы он в такой ситуации недрогнувшей рукой, знаешь ли.
— Это да, — согласился Федорчук. — Но мы – не он.
— Тоже верно, — кивнул Олег. — Но мы знаем кое-что про то, что случится на будущий год. Говорят, на его допросных листах следы крови ...
— А так войдет в историю героем ...
— И других паровозиком не потянет ... жен, например, детей .... — Олегу и самому было противно, но то, что они делали, делалось во благо ...
"Как и многие другие преступления ..."
— Ладно, — Пожал плечами Федорчук. — 15-го он будет в гостинице Командор на бульваре Османн ...
— Стрелять?
— Не знаю пока.
— Слушай, а вы со Степой можете сделать радиовзрыватель? — Поинтересовался Олег, в голове которого начал оформляться наконец долго зревший на периферии сознания план.
— Радиовзрыватель? Кустарно ... на нынешней их элементной базе... Нереально. Если ты не хочешь заполучить нечто в размере большой сигарной коробки с волочащимся шлейфом антенны. Метров в пять.
— То есть, если не взрывать, так значит стрелять?
— Ну вот, чуть что сразу – стрелять. А чем тебе часовой механизм не угодил? — Удивился Виктор.
— Ну, хорошо! — Согласился Ицкович. — Будильник. Взрыватели я достану. А вот взрывчатка?
— С селитрой и ее производными, по идее, проблем быть не должно. А вот детонаторов, Олег, нужно два: ударный или химический, и еще электро. Первый можно, в конце концов, от гранаты взять. Только не терочный, а то будем как дураки с хлопушками...
— Я же сказал, — махнул рукой Олег. — Взрыватели будут! Есть у меня канал.
— Тогда не вижу проблем, подгоняем авто с полутонной взрывчатки, и ...
— Витя, ты бульвар имени крепкого хозяйственника барона Османна хорошо себе представляешь? — Спросил Олег.
— Черт!
— Вот именно! — Усмехнулся Олег, который над этим самым уже думал, хотя и не отдавал себе в этом отчета. Но вот Федорчук заговорил, и все встало, что называется, на свои места. — Но не беда! Я, Витя, знаю одно "другое" место – пальчики оближешь!
— Какое место?
— Мне тут кое-кто рассказал, что 13-го Тухачевский встретился со своим товарищем по немецкому плену, лейтенантом Реми Руром. Рур – журналист. Сейчас печатается под псевдонимом Пьер Фервак. В 1927-ом он даже книгу о Маршале выпустил. Типа воспоминания о замке Ингольштадт и германском плене. Следить за этим типом несложно. Он приведет нас в кафе. Там, разумеется, будет охрана, но подозреваю, что встреча будет неформальной и менее помпезной, чем обед с бывшими офицерами Семеновского полка.
— Как будем работать пациента?
— Двое следят за Ферваком, — Предложил Олег. — Один потом остается в машине, а второй – звонит из ближайшего бистро третьему в кафе или еще куда. Третий отправляет смертника на заминированной машине по адресу, заведя перед этим часы, и сам тоже едет к месту действия, приглядывая за миной.
— Подожди! — Остановил Олега Виктор. — А кто смертник?
— Есть у меня один местный фашик на примете. Его в любом случае надо убирать, а тут и повод хороший.
— Ага! — Виктор все-таки разлил водку по стаканчикам. — Но, знаешь что, не надо его взрывать. Пусть бросит машину и уходит. Чекисты за ним, тут мы и постреляем и его, и этих, и дай Бог ноги!
— Тогда нам нужна пара МП-18! Или томпсоновских "трещоток"[128]. Впрочем, с "томи-ганами" будет перебор. Здесь не Чикаго, юноша... И сразу же встаёт во весь рост второй вопрос: где их взять?
— МП-18? Что за зверь такой? — Ну, да, Виктор-то не немец, откуда ему такие тонкости знать.
- Первый пистолет-пулемёт Шмайсера, с деревянным прикладом и барабанным магазином от "Люгера"...
— Знаю, — кивнул Виктор. — Видел пару раз. Ну "Шмайсер" я, пожалуй, могу достать ... — задумчиво протянул Виктор и закурил. — На черном рынке, наверняка, есть. Но вообще-то стремное это мероприятие: сам понимаешь, криминал, стукачи, то да се. Ладно, дай подумать, может быть, что-нибудь и придумается. Пока суд да дело, давай, я быстренько по лавкам пробегусь. Багет куплю, сыр, ветчину, кофе... Сардин в масле. Настоящих, швейцарских. Поесть-то нам всяко надо, да и разговор живее пойдет. Фосфор, опять же, полезен для мозга.
— Вот интересный феномен, — отсмеявшись, сказал Олег. — Как немец, я вполне могу говорить всухую ...
— А как русский – нет! — Заржал Федорчук. — Мы русские такие!
